Всю свою жизнь бежать за одной единственной мечтою. Дышать желанием посмотреть в глаза и увидеть в них.. А что она желала в них увидеть?  Каждый одержим мечтою, стремлением, жаждой. Ребенок, который потерял свой мир, но не смог покинуть руины, отчаянно цепляющийся за рухнувшие надежды и с мольбой смотрящий в небо. Иллирия отреклась от своего настоящего имени, чтоб не замарать его чужой кровью, болью и страданием. Она хотела остаться непорочной, но для этого ей пришлось стать бездушной тварью. Как-то Ледяной Граф сказал, что Лирия выглядит очень одинокой, но она возразила, что не одинока, а просто одна. Игра слов. Красивая или не очень, не суть важна. Этот мужчин слишком неожиданно ворвался в ее жизнь, оставляя в ней след, но пока не смог удержать вольную сейдхи в таком пленительном и желанном тепле. Танцующий Ветер не смогла остаться с ним. Ее звала дорога, манила за собой, извивалась, но одно девушка знала точно. Граф Сеодрин еще ворвется в ее жизнь.
Вздохнув, Иллирия открыла глаза, мерно покачиваясь в седле и стараясь сосредоточится хоть на чем-то полезном. Вот только у девушки это совершенно не получалось. Мысли разбегались, чувство навязчивой рассеянности и не понятное совершенно состояние. Все началось двумя днями ранее, когда кто-то в таверне обмолвился о странном зеленоглазом мужчине, который казался призраком прошлого. Эти нелепые слова зацепили Ветер за живое. Она ведь тоже была лишь призраком, заложником своего прошлого и желания. С трудом, но сейдхи узнала в каком направление двинулся путник, так же он был вроде без коня, а значит, вероятно, ей удастся его догнать. Но не это заставляло девушку действовать быстро. Кто-то из завсегдатаев обмолвился о странном знаке, который мужчина с такой силой и ненавистью сжимал в руке. Знак – первого демонического дома.
«Зачем я вновь гонюсь лишь за иллюзией? Разве такое бывает? Я столько лет его искала и тут совершенно случайно, по дороге в чужой дом… Не верю.. Это будет нелепо и глупо! Такого не бывает…»
Отчаянье и радость. Злость и страх. Слишком сильный и ядерный набор чувств. Это может быть весьма опасно. Но и именно такая смесь и заставляет стремиться вперед, прыгать вниз со скалы в безжалостные волны океана, одному человеку менять жизни миллионов.  Иллирия бежала по лезвию отточенного клинка, а ее кровь стекала в глубокую бездну, а впереди маячил лишь призрак былого счастья.
Два дня пролетело незаметно, очередной вечер. С одной стороны от всадницы простирался Хантвудский лес, с другой журчала река Траб. Поездка верхом становилась все опаснее для коня, пришлось соскальзывать с лошади и останавливаться на ночной привал. Плотнее закутавшись в плащ и надежнее спрятав лица, Лирия положила рядом с собой ножны с клинками, которые давались в руки только представителям ее семьи. Если же эти клинки хотел взять кто-то другой, то одна рука сгорала в огне, другая отваливалась от непомерного холода.  Тишина немного раздражала и девушка тихо запела:
- Ну вот и все, конец игре:
Сгорают двое на костре,
А я смотрю на них в надежде видеть истину.
Над плотью, что уже мертва,
Взлетают искрами слова,
Но я же, право, никогда не верил в мистику.

Пройдет последняя гроза,
Я загляну в твои глаза,
И мы увидим, кто был прав в своем посмертии...

Голос. Почему он принес такую боль и такое непонятное пьянящее чувство? Этот перелив слов, эта мягкость и власть. Прошлое и настоящее. Иллирия разучилась дышать, забыла, как нужно говорить. Лишь стук сердца отдавался в ушах.
«Нет… Это лишь самообман! Сколько я слышала похожих голосов?! Да этого не счесть! Тогда с чего я так испугалась? Что вообще все это значит?! Почему стало так холодно и жарко?!»
Танцующий Ветер очень медленно подняла голову, сама оставаясь в тени своего плаща. Тишина повисла в воздухе, став чем-то ощутимым, она осязалась, давила. И его глаза полыхнули зеленым огнем, таким, какой порой видела Иллирия в собственном отражении.
«Я не верю…»
- Приветствую и я тебя, воин. Если так желаешь. Но что ты дашь мне в уплату тепла?- каких же трудов сейдхи далось это спокойствие, а руки судорожно сжали рукояти клинков.
«Не смогу поверить, пока не увижу это собственными глазами! Его Пламя! Его Жар! Отец… Я ненавижу тебя за то, что ты не нашел меня! За то, что не убедился в том,  что я мертва, а просто поверил в это! Папочка… Папа… Я люблю тебя… Я так долго искала тебя! Посмотри на меня! Узнай меня! Папа! Хоть сейчас услышь мою мольбу! Отзовись! Я так много хочу тебе рассказать!»
Дыхание оставалось ровным, а голос все так же звучал нейтрально, вот только почему то стало плохо видно из-за неожиданных слез, да дикая слабость сковала тело:
- Как твое имя? Из какого ты рода? Как обстоят дела в этих краях? Испугать меня? После виденного мной, меня мало что в состоянии напугать,- и снова тишина, а Иллирия выпустила из руки один клинок и помешала похлебку, которая мерно побулькивала.
«Я не знаю… Что мне делать?»

Иллирия следила за каждым движением мужчины. Когда он отвернулся, девушка произнесла:
- История… Это хорошо… Тогда расскажи мне, почему ты стал заложником своего прошлого?  Мое имя. Иллирия Лилтасуле. Так нарекли меня в истории. А раньше… Раньше у меня было прекрасное имя. Мой отец называл меня Андунееленой. Необычное имя,- произнесла сейдхе, но как же тяжело давались слова,- Но позволь мне самой рассказать историю. Сколько ей? Ммм… Много, пожалуй, слишком..
Рука скользнула вверх и скинула капюшон, обнажая лицу, фиалковые глаза, белоснежные локоны. Девушка слегка дрожала и в ее глазах сверкали слезы, но взгляд был прикован к искорки, танцующей на руке отца. Такой родной, такой знакомой, но отчего-то пока чужой.
- Их было пятеро. Высшие, сильные, властные. Они пришли неожиданно, принося боль и страх. Причиняя страдания. Их магия вынудила двух моих братьев сойтись в смертельной драке. Я смотрела на это по истине прекрасное зрелище, не в силах моргнуть. Выжил старший. Это не удивительно. Но прислужникам Темной Богини показалось этого мало. Я продолжала произносить лишь одно слово. Папа. Папочка. Папа… Я смотрела, как брат занимался любовью с матерью, с той, кто подарила ему жизнь, а когда они достигли предела, то были убиты темным клинком, что выпил их падшие души, лишив возможности переродиться. Но я звала того, кто обещал сберечь нас,- слезы все же потекли по щекам,- Они забрали меня с собой, им это было забавно. В одиннадцать лет умерла Андунеелен. Когда один из уродов, почувствовав ее первую кровь, попытался изнасиловать. Девочка выжгла его дотла. И умерла в какой-то сточной канаве среди отходов.  Увлекательная история, ты, Драго, так не считаешь?
И Иллирия потянула за завязки, скидывая плащ, у нее на груди болтался подарок отца, его последний дар.

Иллирия считала, что никогда не сможет простить отца. Она была уверена в этом. Вот только девушка совсем забыла, как сильно мечтала о его любви, о его сильных руках, которые смогут защитить ее в любую минуту. Ее губы неустанно повторяли лишь одно слово: "Папа". Руки обнимали демона, а по лицу катились крупные слезы. Лирия никогда не считала себя слабой, но сейчас поняла, насколько она еще маленькая. Ей так многое хотелось ему рассказать, но Ветер не знала с чего начать. Из-за сильного волнения, в ее глазах зажглось зеленое пламя, а хвост стал отстукивать ритм. Едва заметный чешуйчатый нарост, скрыл под одеждой наиболее уязвимые места. Да, что-то дочь унаследовала от отца, но вот призывать это специально у нее не всегда получалось:
- Папа, а я уберегла и подарки твои братьям,- девушка кивнула на клинки,- Это было сложно, но я их смогла спрятать, а потом вернуться за ними. А еще... Я не могу на тебя злиться... Папа, пожалуйста, перестань жить только в прошлом... У тебя ведь осталась я. И ты мне нужен в настоящем! Ты знаешь, как многое я хочу тебе рассказать! Мне пришлось стать Орлиным Стрелком, чтоб суметь отследить тебя! А ты знаешь, что твоя дочь совершила непростительную ошибку? Я позволила смертному быть со мной. Нет, я не жду ребенка, но и выкинуть этого человека из головы не могу. Прежде, чем уехать, я поставила практически невыполнимое условие. Пока он не найдет себе долголетие, то не увидят меня. Эта такая глупая попытка избежать боли... Видишь, папа, как еще мала твоя звездочка.... Она нуждается в тебе!
Иллирия заглянула в глаза отца, моля его вернуться, отпустить то, что так долго на него давило, а затем просто свернулась, как в детстве на его руках калачиком и сверху устроила свой хвост. Стало так уютно и забыто-спокойно.
"Папа, ты ведь не исчезнешь вновь? И это ведь не очередной сон? Ты ведь правда нашел меня? Как же это понять? Не хочу просыпаться... Папочка.... Папуля...."